В случае причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи этого гражданина, в том числе и опекуном, поскольку тот, принимая под опеку ребенка, фактически принимает на себя функции родителя, несет за ребенка ответственность, обязан его воспитывать, а ребенок становится членом семьи опекуна
Судебная практика
В. И Н. (действующий в своих интересах и в интересах несовершеннолетних X. и Р.), Е. обратились в суд с иском к ОАО “РЖД” и СПАО “Ингосстрах” о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда в связи с причинением тяжкого вреда здоровью несовершеннолетней X.
Как было установлено судом, Н. является дядей несовершеннолетней X. и ее родного брата Р. и их опекуном, дети проживают в семье опекуна Н. и его супруги Е.
10.06.2017 года в результате наезда маневрового тепловоза, принадлежащего ОАО “РЖД”, X. был причинен тяжкий вред здоровью, в связи с чем ей была установлена категория “ребенок-инвалид”. Инвалидность установлена на срок до 01.01.2019 года.
По факту нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта локомотивной бригадой маневрового тепловоза, повлекшего по неосторожности травмирование и причинение тяжкого вреда здоровью несовершеннолетней X., Приморским следственным отделом на транспорте Дальневосточного следственного управления на транспорте Следственного комитета Российской Федерации было возбуждено уголовное дело.
Впоследствии следователем Дальневосточного следственного управления на транспорте Следственного комитета Российской Федерации вынесено постановление о прекращении уголовного дела в отношении лиц, управлявших маневровым тепловозом, в связи с отсутствием в их действиях составов преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 263 УК РФ (нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц), ст. 125 УК РФ (оставление в опасности).
Судом также установлено, что на момент транспортного происшествия ответственность ОАО “РЖД” за вред, причиненный жизни и здоровью граждан в результате транспортного происшествия при использовании инфраструктуры железнодорожного транспорта общего пользования и железнодорожных путей необщего пользования, была застрахована по договору добровольного страхования гражданской ответственности от 14.09.2016 года, заключенному между ОАО “РЖД” (страхователем) и СПАО “Ингосстрах” (страховщиком).
Пунктом 3.3 указанного договора страхования определено, что страховая сумма составляет в том числе не более 300000 рублей выгодоприобретателям в счет компенсации морального вреда при наступлении страхового случая.
Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены частично. В пользу несовершеннолетней X. с СПАО “Ингосстрах” и ОАО “РЖД” взыскана денежная сумма компенсации морального вреда. С ОАО “РЖД” в пользу Н., Е. и Р. взыскана денежная компенсация морального вреда. В удовлетворении остальной части заявленных требований истцам отказано.
Апелляционным определением решение суда первой инстанции отменено в части взыскания денежной компенсации морального вреда в пользу Н., Р. и Е. В отмененной части принято новое решение об отказе в удовлетворении этих исковых требований.
Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования Н. о компенсации морального вреда в связи с причинением тяжкого вреда здоровью несовершеннолетней X., суд первой инстанции исходил из того, что вред здоровью X. был причинен источником повышенной опасности, и пришел к выводу о том, что с ОАО “РЖД” как владельца источника повышенной опасности независимо от его вины в пользу X. подлежит взысканию денежная компенсация морального вреда. При этом суд первой инстанции указал на то, что положения пп. 1, 2 ст. 1083 ГК РФ, предусматривающие, что вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит, а при грубой неосторожности потерпевшего размер возмещения может быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, к спорным отношениям применены быть не могут, поскольку X. в силу возраста не могла отдавать отчет своим действиям.
Поскольку гражданская ответственность ОАО “РЖД” застрахована по договору добровольного страхования гражданской ответственности, суд первой инстанции взыскал со страховщика СПАО “Ингосстрах” денежную компенсацию морального вреда в пользу X. в пределах лимита, установленного этим договором, оставшуюся сумму компенсации морального вреда суд взыскал непосредственно с владельца источника повышенной опасности — ОАО “РЖД”.
Удовлетворяя исковые требования Н. (опекуна несовершеннолетней X.), его супруги Е. и Р. (родного брата X.) о компенсации морального вреда, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что им тоже были причинены нравственные страдания, вызванные тяжелой травмой близкого им человека — X., которая в настоящее время требует к себе пристального внимания со стороны родственников, их любви и заботы. Суд первой инстанции также сослался на то, что опекун несовершеннолетней X., его супруга, а также брат X. испытывают стресс и переживания из-за случившегося, лишены возможности вести обычный образ жизни, в связи с физическим состоянием X. изменилось качество и их жизни.
Отменяя решение суда первой инстанции в части удовлетворения исковых требований о взыскании суммы компенсации морального вреда в пользу Н., Р. и Е. и отказывая в удовлетворении этих требований, суд апелляционной инстанции, высказав суждение о том, что факт родственных отношений сам по себе не является достаточным основанием для удовлетворения требований о компенсации морального вреда, пришел к выводу о том, что переживания Н., его супруги Е. и Р. за судьбу X. и ее состояние здоровья производны от физических и нравственных страданий самой потерпевшей X., в пользу которой определена компенсация морального вреда, а двойное взыскание в указанном случае закон не предусматривает.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ в определении от 08.07.2019 года указала, что при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции были допущены существенные нарушения норм материального права, выразившиеся в следующем (№ 56-КГПР19-7).
К числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите, относятся прежде всего право на жизнь (ч. 1 ст. 20 Конституции РФ) как основа человеческого существования, источник всех других основных прав и свобод, и право на охрану здоровья (ч. 1 ст. 41 Конституции РФ), которое также является высшим для человека благом, без которого могут утратить значение многие другие блага.
Согласно ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.
Из изложенного следует, что государство должно защищать право граждан на жизнь и здоровье, обеспечивать его реализацию, уделяя надлежащее внимание вопросам предупреждения произвольного лишения жизни и здоровья, а также обязано принимать все разумные меры по борьбе с обстоятельствами, которые могут создать прямую угрозу жизни и здоровью граждан.
В соответствии с п. 1 ст. 150 ГК РФ жизнь, здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.
В соответствии с ч. 1 ст. 151 ГК РФ если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Согласно разъяснениям, изложенным в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 года № 10 “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда”, под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.
Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абз. 3 п. 4 названного постановления Пленума).
Исходя из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по их применению, моральный вред — это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В ст. 151 ГК РФ закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.
Как было установлено судом, требования о компенсации морального вреда были заявлены истцами, в том числе, в связи с тем, что лично им трагическим случаем также были причинены нравственные и физические страдания, выразившиеся в утрате здоровья близким им человеком (ребенком X.), требующим постоянного ухода, и, как следствие, нарушено психологическое благополучие членов семьи, отсутствует возможность у самих истцов лично продолжать активную общественную жизнь, возникла необходимость нести постоянную ответственность за состояние близкого человека, что привело в результате к нарушению неимущественного права на родственные и семейные связи.
В соответствии со ст. 63 СК РФ родители несут ответственность за воспитание и развитие своих детей. Они обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей.
Над детьми, оставшимися без попечения родителей, в целях их содержания, воспитания и образования, а также для защиты их прав и интересов в соответствии с главой 20 СК РФ и Федеральным законом от 24.04.2008 г. № 48-ФЗ “Об опеке и попечительстве” может устанавливаться опека или попечительство.
Опекун или попечитель ребенка имеет право и обязан воспитывать ребенка, находящегося под их опекой или попечительством, заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии ребенка.
Таким образом, принимая под опеку ребенка, опекун фактически принимает на себя функции родителя, несет за ребенка ответственность, обязан его воспитывать, заботиться о его физическом, психическом здоровье, духовном и нравственном развитии, т.е. ребенок фактически становится членом семьи опекуна.
Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции РФ, Семейного кодекса РФ, положениями ст.ст. 150, 151 ГК РФ следует, что в случае причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (т.е. членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) в связи с причинением вреда здоровью их близкому родственнику, другому лицу, являющемуся членом семьи по иным основаниям (в частности, опека, попечительство).
Однако суд апелляционной инстанции неправильно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по компенсации морального вреда, причиненного гражданину, вследствие чего пришел к ошибочному выводу о том, что взысканная судом первой инстанции в пользу Н., Р. и Е. сумма компенсации морального вреда является двойной компенсацией морального вреда, поскольку переживания истцов за судьбу X. и ее состояние здоровья производны от физических и нравственных страданий самой потерпевшей X.
Как установлено судом первой инстанции, травмирование несовершеннолетней X. и причинение тяжкого вреда ее здоровью явилось причиной нравственных и физических страданий ее дяди и одновременно ее опекуна Н., его супруги Е., в семье которых несовершеннолетняя X. проживает вместе со своим младшим родным братом несовершеннолетним Р. Эти нравственные и физические страдания обусловлены заботой супругов Н. и Е., принявших на себя обязанности по воспитанию и содержанию детей, о несовершеннолетней X., о состоянии ее здоровья, его восстановлении после полученных ею в результате транспортного происшествия на железной дороге травм, об обеспечении лечения и о ее адаптации к жизни с учетом состояния физического и психического здоровья после происшествия. Нравственные страдания младшего брата пострадавшей также обусловлены переживаниями за состояние сестры как самого близкого родственника.
Вместе с тем суд апелляционной инстанции, признав наличие родственных и семейных связей между несовершеннолетней X. и ее опекуном Н., Е. и Р., не принял во внимание указанные обстоятельства и в нарушение приведенных норм материального права отказал во взыскании денежной компенсации морального вреда названным лицам, что противоречит приведенным нормативным положениям, регулирующим вопросы компенсации морального вреда, разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ по их применению.
Ввиду изложенного Судебная коллегия отменила апелляционное определение и оставила в силе решение суда первой инстанции.